АРМЯНО-ТУРЕЦКИЕ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И АРМЯНСКИЙ ВОПРОС. в конце XIX – начале XX веков .ГЛАВА 2 .часть-3

ГЛАВА II.

ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ АРМЯНСКИМИ ПОЛИТИЧЕСКИМИ

ПАРТИЯМИ И МЛАДОТУРКАМИ

(до буржуазной революции 1908 года)

всех, кто сплотился вокруг этой газеты.
Исходя из этих фактов, газета делает вывод: «Молодые тур­ки, от мала до велика, по отношению к армянскому вопросу про­никнуты одним стремлением – не находить для армянского вопроса никаких оправданий и не рассматривать его как вопрос междуна­родного характера, и в перенесенных ужасах обвинять самих ар­мян. И, наконец, они с такой претензией и требовательностью отно­сятся к нам, будто турецкий народ пострадал от армян и что по­следние перед ними в долгу. Это уже не осознание зла, это не ожи­даемое нами свежее идейное течение, это не обсуждение проблемы. Это не отношение, достойное деятелей, думающих о судьбе всего народа без различия вероисповедания и национальной принадлеж­ности, а лишь усилия, направленные на ослабление внешней поли­тической позиции турецкого государства. Эти усилия якобы тре­буют нейтрализации в Турции армянского вопроса и других про­блем».
Критикуя младотурок, их политическую и национальную про­грамму, партия Дашнакцутюн выдвигает для Турции программу, которая сформулирована следующим образом: «Армянская рево­люционная партия Дашнакцутюн, от имени которой мы имеем пра­во говорить, обобщая свою программу относительно Турции, может предложить для всей Турции одну организацию, которая в равных, условиях в состоянии объединить всех.
Это федеративная демокра­тическая организация, в которой все подданные народы составят единое целое, но каждый со своей внутренней местной автоно­мией. Молодые турки вместо этого выдвигают конституцию Мидхата-паши, думая, что она удовлетворит культурные требования всех слоев... Сегодня эти живые факты – армянское, македонское, албанское, греческое, арабское и ваше движения. Пусть разве­вается над всеми ними братское знамя Оттоманского союза, под­держивайте эти движения всеми доступными средствами, искренним, сотрудничеством внушайте друг другу доверие, чтобы удовлетво­рились все существенные требования каждого народа, и чтобы рассеялся мрак, который окутал ваше сознание. И тогда нам удастся сплотить все прогрессивные силы населяющих Турцию народов, и все вместе они составят ту силу, в которой так нуждается страна».
Эта большая редакционная статья «Дрошак» заканчивается следующим призывом: «Соотечественники, мы говорили с вами со всей искренностью, так, как мы говорили бы с самими собой, ког­да дело касается серьезных проблем. Если изредка мы и вынужде­ны были говорить с вами резким тоном, то это объясняется не гру­бостью, а единственно желанием не оставить теневых сторон ни в настоящем, ни в будущем. Чтобы вам были понятны наши настроения, мы хотим сказать следующее: «Турки, мы не стремимся ни к восстановлению армянского царства, ни к гегемонии, состоя­щей хотя бы из 100 человек, ни к сепаратизму. Наше положение ясное и определенное. Как вам суждено действовать среди вашего народа, так и нам надо заботиться о нуждах своего народа. Если мы сегодня призываем громогласно – «Да здравствует армянское движение!», «Да здравствует армянская революция!» – это не оз­начает, что мы с не меньшим воодушевлением не можем сказать – «Да здравствует революция! Да здравствует всеобщая оттоман­ская независимость!». Дайте нам заверения в том, что, объединив­шись с вами, мы тем самым обеспечим вам не только спокойствие в том, что вам удалось успешно задушить армянский вопрос, ко­торый отныне не будет угрожать турецкой гегемонии, но и в том., что мы приобретем в лице турецкой интеллигенции силу, способ­ную преобразовать жизнь нашего народа. Тогда мы с присущей нам революционной энергией упрочим ваши ряды».
Однако, говоря о необходимости создания единого фронта», младотурки не давали таких заверений. А партия «Дашнакцутюн», как всегда, критиковала политику младотурок, требуя гарантий.. И, несмотря на отсутствие гарантий, партия Дашнакцутюн, тем не менее, не сжигала за собой мосты, как это делалось в ответе на письмо Дамат-паши, оставляя место для переговоров.
И действительное, в апрельском номере «Дрошак» за 1901 год публикуется небольшое сообщение под названием «Конгресс», в котором говорится о том, что редакция получила изданные турец­кими либералами две брошюры, одну из которых отредактировали племянники (по материнской линии) Абдул Хамида и внуки Абдул Меджида – принцы Сабахеддин и Лутфуллах (сыновья Дамат-паши), а другую – младотурок Туналы Хильми. Обе брошюры призывают все оппозиционные силы турецкой империи: турок, армян, македонцев, албанцев, курдов – собраться на общий конгресс.
Авторы брошюр надеются, что этот конгресс сможет привести к согласию и даже к сплочению всех свободомыслящих партий ту­рецкой империи. Сабахеддин и Лутфуллах ставили вопрос конкрет­но. «Достижение единения, – писали они, – зависит от созыва кон­гресса («meclis-i umuni»)». На призыв младотурок созвать кон­гресс газета отвечает положительно. «Какие бы ни возникли пре­пятствия для созыва такого конгресса, нам кажется, тем не менее, что идея турецких либералов не утопия, и необходимо незамедлительно ее осуществить как положительный шаг к той желанной солидарности, к которой стремятся жертвы той же тирании и того же палача. Спешим сообщить вам, что наш ответ положителен и, что на конгресс «Дрошак» отправит своих представителей».
Таким образом, несмотря на серьезные разногласия, партия Дашнакцутюн согласилась принять участие в конгрессе оппози­ционных сил Турции, который должен был состояться в 1902 году.
Совершенно другую политику по отношению к младотуркам проводила партия Гнчак. Встреча руководителей младотурок и партии Гнчак, обмен мнениями привели партию к окончательному выводу о том, что в национальном вопросе между младотурками и Абдул Хамидом по сути дела нет серьезной разницы. По этой причине партия Гнчак сожгла все мосты и вела одинаковую борь­бу как против Абдул Хамида, так и против младотурок. Руково­дитель партии Гнчак С. Сабах-Гюлян написал в 1899 и опублико­вал в 1900 – 1901 годы в газете «Гнчак» свое исследование «Мо­лодая Турция», которое впоследствии (в 1908 году) вышло в Пари­же отдельной книгой.
В этой работе подробно исследуются следующие проблемы: возникновение партии младотурок, идеи и программа младотурок, парламентская Турция, младотурки за границей, стремления мла­дотурок и конституция Мидхата, действительное положение и со­став Турции, Армения и Турция, османизм и национальности, про­блема общих преобразований и возрождения Турции.
Обсуждая все вышеупомянутые проблемы, С. Сабах-Гюлян делает следующие выводы: «Значит, если когда-нибудь «молодые армяне» и «молодые турки» захотят протянуть друг другу руки и начнут совместно борьбу против общей тирании, это сотрудни­чество должно быть поставлено в такие условия и на такой путь, чтобы целью и следствием общей борьбы стали, с одной стороны, автономная Армения со своими местными политическими учреж­дениями, а с другой – основанная на прямом всеобщем тайном го­лосовании демократическая конституция для всей Турции, резуль­татом которой станет создание центрального учреждения – общего парламента, который будет в состоянии сохранять нерушимо госу­дарственный союз автономных стран Османской империи, в том числе и Армении».
Армянские революционеры могут вступить в сотрудничество с младотурками лишь на этих условиях – таков вывод С. Сабах-Гюляна. Он останавливается также на являющейся краеугольным камнем в национальной политике младотурок – идеологии и теории османизма, исследует ее и показывает, что «не только турецкие государственные деятели и «старики», но и «молодые турки» пришли к общему соглашению в вопросе национальной политики. Осман­ская империя окрепнет и утвердится лишь в том случае, если все живущие в ней народы станут османцами или окончательно при­мут идею османизма – таков руководящий принцип».
С. Сабах-Гюлян находил, что для общего развития и прогресса необходимо создание политических условий в форме автономии для народов, имеющих самобытную историю, индивидуальное по­литическое лицо и уже вставших на путь возрождения, доказав тем самым свою жизнеспособность. Тогда на территории сегодняш­ней, постепенно сокращающейся в размерах, Турции возникнут маленькие государства с новыми территориальными делениями и гра­ницами, в результате чего и будет окончательно положен конец восточному вопросу.
Как видим, точки зрения партии Гнчак и партии младотурецкой в национальном вопросе были совершенно различны. Ни одна из сторон не пошла на уступки, вследствие чего отношения окончательно были прерваны, и эти партии встали по разные сто­роны баррикады.
В 1902 году в Париже состоялся первый конгресс османских оппозиционных сил. Организаторы пригласили на конгресс и пред­ставителей партий Дашнакцутюн, и Гнчак, и Реорганизованной партии Гнчак. Третье общее собрание партии Гнчак отказалось принять участие в конгрессе. Остальные две партии выразили свое согласие участвовать в нем.
После завершения конгресса в печатных органах партии Даш­накцутюн и Реорганизованной партии Гнчак был опубликован от­чет о нем, озаглавленный «Конгресс османских либералов». В нем отмечалось, что «отчет о деятельности конгресса отредактирован с согласия делегатов от партии Гнчак и редакции «Дрошак». От­чет содержит ряд интересных материалов о работе конгресса.
Конгресс открылся 4 февраля 1902 года в Париже. Он был ор­ганизован принцем Сабахеддином и его братом принцем Лутфуллахом. От партии Дашнакцутюн и Реорганизованной партии Гнчак в конгрессе принимали участие по три представителя.
Вначале французское правительство запретило созыв конгрес­са, но затем, по просьбе группы влиятельных депутатов и полити­ческих деятелей, разрешило с условием, чтобы он состоялся в част­ном доме и чтобы материалы конгресса были представлены фран­цузскому правительству до их публикации.
Делегаты армянских политических партий до участия в кон­грессе решили согласовать свою позицию. На предварительных совещаниях они решили действовать как единомышленники. И в самом деле, делегаты этих двух партий действовали как единомышленники, «и, таким образом, османцы увидели не представите­лей двух партий, а шестерых армян – представителей армянского вопроса».
Перед участием в конгрессе делегаты партии Дашнакцутюн и Реорганизованной партии Гнчак встретились также с принцами и Исмаил Кемаль-беем и дали свое согласие участвовать в конгрессе лишь после того, как убедились, что его организато­ры «полностью принимают армянскую программу, т. е. 61 статью, а также меморандум от 11 мая 1895 года с применением английского дополнения».
На конгресс были приглашены также несколько живущих в Париже армян, из которых приглашение приняли лишь Минас Чераз и Басмаджян. Эти деятели заявили на конгрессе, что «они присоединяются к заявлению, которое представили конгрессу пар­тия Дашнакцутюн и Реорганизованная партия Гнчак».
Из османских либералов в конгрессе участвовали около 300 человек (подругам данным – до 60 – 70 человек). Среди них – принц Сабахеддин, принц Лутфуллах, редактор «Мешверет» Ахмед Риза, редактор газеты «Османлы» Али Фахри-бей, греки Сатус и Мюзиргидис и Жорж Торис, редактор газеты «Албания» Дервиш Хима (албанец), редактор газеты «Курдистан» Абдуррахман-бей Бедирхан (курд) я другие деятели эмиграции.
Конгресс провел шесть заседаний, два из которых состоялись в доме французского академика М. Лефевра Понталиса, а послед­ние четыре – в доме принцев Сабахеддина и Лутфуллаха.
Председателем конгресса был избран принц Сабахеддин, за­местителями – армянский делегат Сисян и грек Сатус, секретарем – Жорж Торис.
Узнав о том, что официальным языком на конгрессе объявлен турецкий, армянские делегаты потребовали, чтобы был принят французский. Учитывая то обстоятельство, что многие из турецких делегатов не знали французского, решили с одинаковым правом ис­пользовать на конгрессе два языка – французский и турецкий.
Перед началом заседаний армянские делегаты выразили свое удивление по поводу того, что два македонских комитета не при­глашены на конгресс и потребовали их приглашения. Младотурки выступали против существования специального македонского во­проса, но, удовлетворив требование армянских делегатов, согла­сились через редакцию газеты «Дрошак» отправить приглашение «болгарам европейской Турции». Приглашение осталось без отве­та. Сразу после начала конгресса армянские делегаты выразили публично свой протест против позиции османских либералов в от­ношении македонского вопроса и выразили свое сожаление, что македонские представители не принимают участия в конгрессе.
На конгрессе с программной речью выступил Мехмед Сабахед­дин. В ней он, в частности, критиковал правительство Абдул Хамида за то, что оно отошло от традиционного благосклонного отно­шения к нетурецким народам Османской империи. Сабахеддин повторил известный тезис младотурок о том, что необходимы ре­формы не для отдельных этнических или конфессиональных групп населения Османской империи, а для всех ее подданных. «Мы требуем их [т. е. реформ – М. К.], – заявил он, – для всех османцев без исключения».
После этой речи начались острые дискуссии между участника­ми конгресса. Армянские делегаты выдвинули предложение о том, что для осуществления реформ необходимо добиваться вмешатель­ства иностранных держав. Кроме того, они требовали осущест­вления плана реформ в Западной Армении, предложенного турец­кому правительству 11 мая 1895 года совместно с Англией, Фран­цией, Россией. В ходе обсуждения этого предложения участники конгресса раскололись на несколько группировок. Была предло­жена составленная Сабахеддином итоговая резолюция, которая носила компромиссный характер. Однако против нее выступи­ла как группа Ахмеда Ризы, отвергающая любое вмешательство иностранных держав в дела Османской империи, так и армянские делегаты, которые заявили, что будут голосовать против предло­женной принцем Сабахеддином резолюции, так как они не соглас­ны с некоторыми ее пунктами. Они сообщили, что собираются представить на рассмотрение конгрессу параллельное заявление. Они сообщили, что армяне желают видеть Турцию, руководствую­щуюся режимом союза, между тем как решения либеральных ос­манцев направлены на утверждение режима централизованной ассимиляции. Они, в частности, протестовали против четвертого пункта заявления Сабахеддина, в котором говорится, что решения Берлинского конгресса в отношении внутреннего переустройства Турции должны распространяться на все вилайеты империи. Они подчеркнули, что 61-ая статья не может распространиться на все вилайеты империи, поскольку она составлена с учетом местных национальных частных случаев, а также заявили, что либеральные османцы обязаны провести в других вилайетах соответствующие местным условиям преобразования, но не имеют права требовать проведения по всей стране реформ, которые Европа официально разработала только для армянских вилайетов.
Армянские делегаты заявили, наконец, что они не могут сог­ласиться с тем, что конституция 1876 года объявлена в резолюции «самой надежной гарантией для политической свободы османских народов». На самом деле она направлена против произвола, по­скольку армяне на своем горьком историческом опыте вынуждены видеть единственную гарантию в частных реформах, официально признанных Европой в международных договорах.
Ахмед Риза и его сторонники заявили, что османцы проведут преобразования в своей стране собственными силами и будут про­сить у Европы лишь морального содействия.
Армянские делегаты защищали идею вмешательства держав, заявив, что принятие тезиса о необходимости европейского вмеша­тельства – спасительная новость в деятельности младотурок, что имея в виду международные условия, в которых находится Турция, нельзя отказаться от такого вмешательства.
Далее конгресс выслушал заявление армянских делегатов сле­дующего содержания: «Делегаты армянских комитетов партии Гнчак и редакции газеты «Дрошак» заявляют:
1. Армянские комитеты готовы сотрудничать с османскими ли­бералами с целью переустройства современного режима.
2. За пределами этой общей деятельности армянские комитеты должны продолжать свою независимую деятельность, поскольку она направлена против современного режима, а не против единства Турции и ее целостности.
3. Их частная деятельность не преследует какой-либо иной цели, кроме претворения в жизнь 61-й статьи Берлинской конвен­ции и майских реформ 1895 года, а также тех реформ, которые че­рез дипломатические каналы представлены французскому прави­тельству армянскими комитетами».
Никто из младотурок не выступил против этих пунктов реше­ния. Только был задан вопрос – почему армяне не выдвигают во­проса о восстановлении Конституции и предложено армянским делегатам высказаться по этому вопросу.
Армянские делегаты заявили, что относятся к реформе всех частей османского государства, за исключением армянских вилайе­тов, с большим уважением, но не правомочны заниматься вопросом утверждения конституционного правительства, потому что они яв­ляются представителями тех организаций, которые не имеют и не могут иметь другой цели, как проведение преобразований в армян­ских вилайетах", утвержденных европейскими договорами. И как выразители армянского вопроса они не могут требовать у Европы восстановления Конституции, которая не опирается на междуна­родные договоры.
После этого заявления армянские делегаты сочли свое дело завершенным и по этой причине не приняли участия в последнем заседании конгресса.
На последнем заседании конгресса было принято решение, в котором говорилось, что представители народов османского госу­дарства, принявшие участие в открывшемся 4 февраля 1902 года конгрессе в Париже, протестуют против нынешнего режима Тур­ции и призывают к совместной работе с целью:
1. Преобразовать нынешний правительственный режим в ре­жим свободы и справедливости, что будет обеспечено восстанов­лением Конституции.
2. Напомнить европейским государствам об их обязательствах, которые необходимо во имя общечеловеческих интересов реализо­вать на основе существующих между ними и Портой междуна­родных договоров с таким расчетом, чтобы все части Османского государства могли получить равную от них пользу».
Организаторы конгресса отправили европейским журналистам краткий протокол этого заседания, в котором армянские делега­ты заметили некоторые неточности. Самая главная из них заклю­чалась в утверждении, что «армяне заявили, что не могут объеди­нить свои усилия с усилиями других османцев в осуществлении желания последних преобразовать современный режим на консти­туционный, ибо армяне считают эти требования несвоевременными и даже более того – идущими вразрез с их интересами».
Чтобы внести ясность и исправить трактовку относительно вы­сказанных армянскими делегатами мнений, которые были бы не­правильно истолкованы как в Европе, так и в Турции, армянские делегаты отправили председателю конгресса следующее заявление: «В опубликованном протоколе конгресса либеральных османцев вследствие недоразумения, допущенного редакцией, мнение деле­гатов армянских комитетов о конституционном режиме представ­лено в искаженном свете. Абзац, содержащий эту часть дискуссии, Должен быть представлен следующим образом: «С другой стороны, заявив о своем согласии содействовать любой работе, направленной на переустройство современного режима, армяне как делегаты ар­мянских комитетов, призванные осуществить отредактированную их заявлении программу, не уполномочены сообщить о каком-либо решении относительно общих государственных преобразований. Однако это не означает, что они вовсе против установления центрального конституционного режима, который должен был бы учесть частные и местные преобразования, предусмотренные Бер­линским конгрессом и вытекающие из него международные поста­новления, предусмотренные для армянских вилайетов».
Это заявление было опубликовано в журнале «L Europe». Председатель собрания обещал во второй раз опубликовать прото­кол, вставив вместо неточного абзаца вышеуказанный.
На последнем заседании комитета, на котором присутствова­ли лишь младотурки, был избран постоянный комитет. Армянские делегаты заявили заранее, что не могут быть членами комитета, поскольку они уже являются членами органов с определенной про­граммой, однако они предложили, чтобы этот комитет установил постоянную связь с армянскими комитетами и обещали свое со­действие. По этой причине этот комитет состоял только из младо­турок.
Таким образом, первый конгресс оппозиционных сил Турции в целом потерпел неудачу. В объединенной декларации двух ар­мянских партий правильно и откровенно анализировались имею­щиеся разногласия, но в то же время со всей определенностью высказывалось их желание сделать все, чтобы не порвать связей для создания единого фронта против Абдул Хамида. Но анализ материалов свидетельствует о том, что работа конгресса потерпе­ла провал.
Упомянутый выше М. Варандян не раз возвращался к вопро­сам конгресса 1902 года. Он писал: «Мы тепло приветствовали идею конгресса. Впервые представители недовольных слоев осман­ской империи, около 40 человек, собрались, чтобы узнать друг друга и выработать программу совместного сотрудничества... Од­нако армянские делегаты с первого же дня почувствовали себя в холодной неприветливой атмосфере. Истинные османцы, и в осо­бенности Ахмед Риза, с крайней нетерпимостью относились к хри­стианам. Еще с каким-то уважением относились к Дашнакцутюн. Македонцев не пригласили, мотивируя тем, что они «смутьяны». Естественно, они не признавали и македонский вопрос. Помимо желанной Конституции, которую непонятно, как и какими средст­вами должны были они осуществить «мирным» путем, их основ­ной заботой было решение «армянского вопроса» в «общих осман­ских преобразованиях...». И Абдул Хамид каждый раз поступал аналогичным образом, когда под внешним давлением всячески оттягивал проведение армянских реформ»¹⁰⁴. Согласно другому свидетельству М. Варандяна, «от конгресса несло невообразимым шовинизмом, панисламским национализмом. Делегаты от Дашнакцутюн задыхались в этой атмосфере, союз сорвался». Армянские делегаты вынуждены были покинуть зал конгресса, потому что партия Ахмеда Ризы яростно выступила против армянского вопро­са, писал М. Варандян.
Факты получили ту же оценку и со стороны Реорганизованной партии Гнчак. В номере «Нор кянк», где был помещен совместный документ двух партий о результатах конгресса 1902 года, была опубликована статья под названием «Турки». В ней редакция га­зеты с правильных позиций анализирует политику младотурок, приходя к следующему выводу: «Какими бы ни были турки, моло­дыми или старыми, обладая мощной военной силой, они приписы­вают себе право растворить в себе, ассимилировать слабые народы и в наивных попытках скрыть свою цель, разглагольствуя от име­ни справедливости и права, становятся поистине смешными. Сыновья Дамата Махмуд-паши выступают против самой идеи ар­мянской автономии и в то же время пытаются уверить нас, что они любят армян и выступают в защиту слабых»[28].
Редакция газеты «Нор кянк», как и М. Варандян, приходит к выводу, что в политике младотурок и Абдул Хамида по отношению к армянам нет существенной разницы. Газета пишет: «Самодер­жавное и богоизбранное правительство султана во имя справедли­вости и защиты угнетает нас, грабит и убивает.
Скрывая под либеральной маской свои истинные цели, говоря о справедливости и свободе, турки [младотурки – М. К.] хотят продолжить ту же политику угнетения и притеснения. На словах они преданы Конституции, но на деле – душой и сердцем преданы турецкой империи и монархии. Они постоянно протягивают к ней руки и даже если станут хозяевами страны, одним им известно, что такое конституционный турок».
Таким образом, изучение материалов показывает, что армян­ские политические партии как до конгресса 1902 года, так и осо­бенно после него были глубоко убеждены в том, что в политике младотурок и Абдул Хамида по отношению к армянам нет сущест­венной разницы. Младотурки и Абдул Хамид считали, что целост­ность и независимость Турции неприкосновенна и все народы, вхо­дящие в ее состав, являются османцами. Согласно их точке зрения, все входящие в состав Турции малые народы должны были асси­милироваться. Другого пути для подвластных народов Османской империи не существовало. По этой причине все предложения не­турецких народов о национальной независимости или внутренней автономии отвергались как Абдул Хамидом, так и младотурками. Возникает вопрос, почему же, будучи убежденными в схожести политики господствующих и оппозиционных сил Турции по отноше­нию к армянам, армянские политические партии, тем не менее, не прерывали своих отношений с младотурками и продолжали поиски путей для создания единого фронта?
Суть вопроса заключается в следующем: будучи уверенными в схожести национальной политики младотурок и Абдул Хамида, армянские политические партии в то же время стремились орга­низовать с младотурками единый оппозиционный антиправитель­ственный фронт, так как считали, что буржуазно-конституционная Турция теоретически создала бы более благоприятные условия для создания независимого армянского государства, нежели деспоти­ческий абдулхамидовский строй. Интересы армянского националь­но-освободительного движения и турецкой буржуазии в этом во­просе совпадали: и те, и другие стремились к свержению деспотизма Абдул Хамида. С той лишь разницей, что для турецкой буржуазии с захватом власти и установлением конституции решались основ­ные вопросы, а для армянских политических партий свержение монархии Абдул Хамида было лишь важным шагом к достижению своей цели.
Младотурки тоже стремились, и довольно упорно, не делая ни­каких уступок в вопросах, имеющих для них принципиальное зна­чение, войти в союз с армянскими политическими партиями и со­здать единый фронт против Абдул Хамида. Причем политика мла­дотурок исходила из задач, выдвинутых реальной необходимостью. Дело в том, что входящие в состав Турции национальные меньшин­ства имели большой опыт национально-освободительной борьбы, имели в своем распоряжении ощутимую силу, которую можно было направить против Абдул Хамида. Сами младотурки не имели ни военной силы, ни опыта борьбы, по этой причине они связывали большие надежды с политическими партиями национальных мень­шинств. На этом этапе борьбы, когда младотурки еще не окрепли, они более нуждались в необходимости создания единого фронта, нежели национальные меньшинства.
Тем не менее, несмотря на различие проблем, разный уровень сил, исходя из необходимости решения поставленных перед ними задач, обе стороны стремились к созданию единого фронта.
Как мы указывали выше, первая встреча руководителей пар­тии Гнчак и младотурок выявила крупные разногласия между двумя партиями, после чего эти встречи прекратились. По этой причине на приглашение оппозиционных сил Турции принять участие в их первом конгрессе партия Гнчак не ответила. До 1906 года между партией Гнчак и младотурками не было ни встреч, ни переговоров.
Но уже в июне 1906 г. появились первые признаки, свидетельствую­щие о стремлении возглавляемых Ахмедом Ризой младотурок на­ладить сотрудничество с армянскими партиями. Об этом свиде­тельствует статья «Армянские революционеры», появившаяся на страницах «Мешверет» за подписью «Османец». В ней содержался призыв к «армянским революционерам» работать совместно для «будущего». В следующем номере была опубликована новая статья того же автора, в которой он внушал армянским комитетам мысль о том, что их интересы требуют сотрудничества с младотур­ками.
В июле 1906 года в центр партии Гнчак в Париже прибыл представитель младотурок Шакир Бехаэддин, который выдвинул предложение о необходимости армяно-турецкого союза. На его предложение партия Гнчак ответила, что в свое время состоялись переговоры с Ахмедом Ризой и доктором Назымом в связи с обсуж­даемым вопросом, однако переговоры закончились безуспешно, но причине неприемлемости их идей. Шакир Бехаэддин сообщил, что в младотурецкой партии не все вопросы решают именно они, что теперь в партии есть много молодых, которые мыслят иначе. Он настойчиво просил организовать «официальную» встречу руково­дителей двух партий, поскольку «положение в стране невыносимое, а политические условия крайне тяжелы». После долгого и всесто­роннего обсуждения центральный комитет партии Гнчак решил принять «официальное предложение».
В заранее назначенный день встретились Ахмед Риза, доктор Назым, Шакир Бехаэддин и представители партии Гнчак – С. Сабах-Гюлян, Мурад Бояджян. Из текста видно, что во встрече при­нимали участие и другие представители партии Гнчак, но их имена не указаны.
Во время этой встречи Ахмед Риза сказал: «На нашем первом конгрессе господин Агаронян заявил, что армяне могут договорить­ся с любым турком, но с вами, господин Риза, никогда. Прямо в лицо сказал – «пока ты есть, между армянами и турками не будет никакого взаимопонимания, между армянскими партиями и турец­ким не будет никакого соглашения...». Чтобы отвергнуть это мне­ние, и я, и мои товарищи решили любой ценой добиться соглаше­ния со знакомыми мне противниками. Так что, забыв о прошлом, я прибыл сюда с твердым убеждением добиться соглашения с вами. Мы получили немало писем от молодых кавказских татар, от ав­торитетных турок и наших товарищей из Египта, Болгарии с тре­бованием добиться соглашения с армянскими политическими партиями и, идя на взаимные уступки, действуя совместно, добиться ощутимых результатов. Тем более что политический горизонт с каждым днем становится все мрачнее».
Эта первая встреча имела скорее разведывательный характер. Стороны почерпнули сведения как о «расширении и силе общих партий, так и об общих стремлениях».
Согласно мнению членов партии Гнчак, на младотурок оказало большое влияние общее политическое положение. Грозил распад Османской империи, ее расчленение.
Имея в виду именно это обстоятельство, Ахмед Риза несколько раз повторил: «Еще не все потеряно, мы еще сможем спасти наше государство от падения. В этом деле больше, чем арабы, нам могут помочь наши армянские соотечественники, необходимо лишь достичь взаимопонимания и признания общих интересов».
С. Сабах-Гюлян высказывал мнение, что младотурки пришли к следующему убеждению: «Объединение, сотрудничество с внутренними оппозиционными силами стало безотлагательной необходимостью, чтобы воспрепятствовать угрожающей извне опасности». Об атмосфере, царившей во время встречи между младо турками и представителями партии Гнчак, С. Сабах-Гюлян писал: «Он увещевал нас [имеется в виду Ахмед Риза – М. К.], уповая на патриотические гуманные чувства товарища Мурада [Бояжяна – М. К.], призывая найти средний путь к соглашению и забыть о тех «недоразумениях и обидах» прошлого, которые произошли между нашими партиями. «Я признаюсь, что если бы я был армянином, я бы поступил так же, как и вы, но не думаю, чтобы и вы поступили бы иначе на моем месте», – заключил теоретик «молодой Турции». «Он все время умолял, – вспоминал С. Сабах-Гюлян, – чтобы я не придерживался строгой
Продолжение следует >>>